Эта статья была написано Арье Капланом - одним из выдающихся людей нашего времени — талантливейшим теорфизиком, доктором наук, преподавателем лучшего техВУЗа планеты (MIT) и, одновременно, выдающимся рабаем, который в своих многочисленных книгах раскрывал ясно и очень физично суть сокровенных тайн иудаизма и Каббалы. В его голове была готова огромная библиотека подобных книг, но непостижимо ранняя смерть (ему не было 50-ти) не дала нам возможности насладиться этим потоком знаний.
Вот уже около 2000 лет христианские миссионеры не оставляют попыток склонить евреев к переходу в свою веру, и ровно столько же евреи сопротивляются этим усилиям. Те, чье сопротивление было наиболее упорным, были людьми, ревновавшими о Б–ге с непревзойденной страстью. Каковы были их побуждения? Почему мы никогда не уступали миссионерам?
В наши дни приходится иногда слышать о движении, именуемом «Евреи за Иисуса». Похоже на то, что какая–то незначительная часть еврейства находит христианское вероучение весьма привлекательным. Подавляющее большинство евреев, однако, категорически отвергает это учение.
Вот уже почти две тысячи лет христиане стремятся одержать победу над еврейством. И ровно такое же время евреи сопротивляются любым попыткам этого рода. Но почему? Почему мы не приемлем Иисуса? Короче говоря: почему мы не христиане?
Чтобы понять это, нам следует обратиться к истокам христианской веры. Основоположником христианства был еврей. Иисус придерживался еврейского образа жизни и жил во времена, к которым относятся величайшие предания нашего Талмуда. Великий Гиллель жил всего лишь одним поколением ранее, а рабби Акива — одним поколением позднее. Однако собственные наши источники почти не содержат сведений о жизни Иисуса. Все, что нам известно о нем, заключено в Евангелиях Нового Завета, — книге, составленной в лоне раннехристианской церкви для ее собственных нужд. Однако книга эта была написана, главным образом, для того, чтобы раздвинуть границы христианского учения, вследствие чего и невозможно отделить историческую личность Иисуса от образа «Христа», в котором нуждалась ранняя христианская теология. Вскоре после смерти Иисуса обнаружились заметные изменения в проповеди его последователей. В этот период, как известно, христианская доктрина формировалась в трудах Павла из Тарса. Павел, до того известный под именем Саула, был учеником великого рабби эпохи Талмуда — Гамлиеля — и деятельность свою начал с активного противодействия первым христианам. Драматический случай, приключившийся с ним по пути в Дамаск, привел Павла к обращению в христианство, и позднее он сделался одним из виднейших его вождей. Хотя ему и не пришлось повидать Иисуса, он заявлял, что разговаривал с ним в духе. Под руководством Павла были впервые провозглашены многие характерные принципы христианского вероучения, которые, по большей части, с тех пор уже не менялись. Его учение изложено в Посланиях, составляющих вторую часть Нового Завета.
К числу основных положений паулинизма принадлежат следующие:
Иисус был Мессией или Христом, предсказанным библейскими пророками, которого ожидали евреи. Он также сын Б-жий и, подобно всякому сыну, един со своим Отцом по сути своей.
Человек зол и греховен. Все человечество проклято из–за грехопадения Адама. Тора не в состоянии спасти человека, поскольку многие из ее заповедей чересчур трудно соблюдать и исполнять. Единственное, что может отвратить от человека последнее проклятие преисподней, это вера во Христа.
Первоначально евреи были Б–гоизбранным народом, но были отвергнуты из–за отказа принять сына Его, Иисуса. Имя Израиля — избранного Б–гом народа — не принадлежит более евреям, но тем, кто приняли Иисуса как Мессию. Только к ним обращает Г–сподь Свою любовь. Прочие же обречены на адские муки.
Теперь, после прихода Христа, существует лишь один закон, и закон этот есть любовь. Нужно следовать примеру Христовой жертвенности и терпеливо надеяться на ответное милосердие Б–жие.
Достаточно рассмотреть только эти положения христианского символа веры, чтобы понять, почему неприемлемо для еврея христианское учение. Разберем их последовательно с точки зрения иудаизма:
Иисус не мог быть Мессией. Пророки предсказывали, что с пришествием Мессии наступит эра всеобщего мира и любви, к которой — это можно сказать с уверенностью — мы не можем приравнять нашу современность. Более того, всякое утверждение о Мессии как о «сыне Б–жием» совершенно неприемлемо. Нигде у пророков не сказано, что он будет чем–нибудь большим, чем только выдающийся религиозный вождь и учитель.
Хотя Тора действительно повествует о грехе Адама, она учит, что человеку дано возвыситься над ним. Человек может быть и не способен к самостоятельному совершенствованию, но как раз по этой причине Б–г и дал нам Тору. Нелепо думать, что Г–сподь мог дать Тору, которой было бы невозможно или слишком трудно следовать. Нигде в иудаизме не Говорится, что от проклятия можно спастись простою верой. Всякая истинная вера в Б–га должна привести человека также и к выполнению Его заповедей
Невозможно вообразить, чтобы Б–г когда–нибудь отверг еврейский народ. Во многих местах Библии говорится со всею ясностью, что Его завет с евреями пребудет вечно.
В Библии неоднократно повторяется, что Тора дана навечно. Потому и нельзя утверждать, что она подменена новым законом или заветом. Одной лишь любви недостаточно, ибо необходимо еще знать, как выразить ее, а для этого мы нуждаемся в руководстве Торы. Любовь — это лишь одна из заповедей Торы, и благочестивые деяния — ее необходимое выражение.
Почему же мы привержены этим идеям, а не тем, которые сформулированы Павлом и усвоены христианством?
Прежде всего, у нас нет свидетельства тому, что Иисус и в самом деле был тем Мессией, прихода которого ожидал Израиль. Мессианское обетование содержало такие предвидения, как совершенный мир и единство между людьми, любовь и правда, универсальное знание и безмятежное счастье, равно как и крушение всякого зла, идолопоклонства, лжи и ненависти. Ни одно из этих предвидений христианством не осуществлено.
Христианский ответ на эти возражения состоит в голословном утверждении, что на самом деле все вещи изменились с приходом Иисуса. Если же изменения невидимы, то потому только, что человек зол и не возвысился до истинного принятия Иисуса и его проповеди. Поэтому Мессии — или Христу — предстоит еще вернуться, чтобы утвердить свою победу.
Евреи отказываются принять в качестве оправдания христианской точки зрения утверждение, что главные пророчества о приходе Мессии исполнятся только при «втором пришествии». Они полагают, что Мессия выполнит свою миссию «с первой попытки». Поэтому–то евреи верят, что приход Мессии еще предстоит в будущем.
Однако в числе жизненно важных вопросов, по которым идет спор, есть и другой, значение которого серьезней, чем значение вопроса о личности Мессии, о его подлинности. Христианство учит также, что Иисус был Б–гом в человеческом облике. Иудаизм рассматривает такое утверждение как абсолютно ошибочное представление о Б–ге. Оно чрезмерно умаляет Б–га, ибо в утверждении, что Он может принять человеческий образ, сокрыто принижение как Его единства, гак и Его Б–жественной сущности.
Мы не согласны с христианством не только в вопросах веры, но и в отношении того, как должен поступать человек. Христианство склонно отрицать гот факт, что человеческие поступки, в конечном счете, чрезвычайно полезны. Единственное, что может спасти человека, — это крайнее отчаяние из–за собственной греховности и тотальная зависимость от Б–га. С другой стороны, еврей верует в способность человека приблизиться к Б–гу, повинуясь Ему и соблюдая Его заповеди.
Христианство исходит, таким образом, из одного представления о человеке, тогда как иудаизм — из прямо противоположного.
Иудаизм исходит из представления о том, что человек сотворен «по образу и подобию Б–жию». Ему, следовательно, незачем далеко ходить, чтобы обнаружить Б–жественное начало как в себе самом, так и в других. Человеку неизменно предоставлена возможность пробуждать в себе Б–жественное, повинуясь заповедям Б–га. Еврей исходит из этой возможности.
С другой стороны, христианство исходит из той основной предпосылки, что человек порочен и греховен. Предоставленный самому себе, человек окончательно проклят. Он вовлечен во зло по самой природе своей и потому должен что–то предпринимать ради спасения.
Первый вопрос, который задает христианин: «Что ты сделал, чтобы спастись?» Для еврея такой вопрос почти лишен смысла. Это совершенно не еврейский образ мышления. Еврей спрашивает: «Как могу я служить Б–гу? Как могу я исполнить заповеди Его?» Средоточие иудаизма — повиновение предписаниям Торы. Глядя на человека, мы постигаем величие ею, ибо он может повиноваться предписаниям и выполнять Б–жью волю.
Христианство утверждает, что человек настолько развращен, что ему недоступно истинное служение Б–гу. Тора непосильна для человека. Все, что ему остается делать, — это уверовать во Христа и ожидать спасения.
Еврей отвечает на это, что один лишь факт, что Сам Г–сподь дал нам заповеди и повелел подчиняться им, уже говорит о том, что нам посильно истинное служение Б–гу и исполнение воли Его. Невозможно и помыслить, чтобы Б–г дал Своему народу Тору, если б она была неисполнима.
Хотя все ученики Иисуса были евреями, им не удалось убедить своих собратьев в правоте его проповеди. Догмы раннего христианства оказались более близкими языческим верованиям, чем вере евреев. Все более и более евреи отвергали христианство, и все более и более принимали его язычники. И так, постепенно, оно развилось в языческую церковь, позиция которой по отношению к евреям становилась все враждебней. Она неизменно призывала евреев к обращению, время от времени прибегая даже к жестокости и насилию, но твердость евреев была непреклонна. Христианство, возможно, изменило историю человечества, но никогда не удавалось ему одержать победу над евреями. Евреи выстаивали, благодаря Торе, и шли своим путем.
В сущности, было два христианских утверждения, которых никогда не могли принять евреи. Христианство учило, что Б–г принял человеческий образ в Иисусе и что Тора отныне утратила значение. Евреи отвергали обе эти догмы даже под страхом смерти.
Отвергая христианство, иудаизм, следовательно, не отбросил ничего, в чем бы он духовно нуждался. В целом учении Иисуса не было ничего, что хотя бы на йоту могло укрепить силу Торы. Если христианству и принадлежит какой–нибудь вклад, — это вклад в историю нееврейского мира.
Еврей никогда не забывал, что его Тора ставит его в особое отношение к Б–гу. Все, что он нашел в христианстве, оказалось в противоречии с этим отношением. Именно по этой причине на протяжении столетий он полагал невозможным для себя принятие христианского вероучения. Вера в то, что Б–г указал ему путь, была совершенна, и он не имел намерения уклониться с этого пути.
|
